Необдуманные публичные заявления представителей государства о вине человека, на этапе расследования, нарушают принцип презумпции невиновности и влияют на беспристрастность суда

«Криволапов против Украины»: (ст. Ст. 5,6 Конвенции, заявление № 5406/07, от 02.10.2018 г..)

Статья подготовлена Адвокатом Долговым А.Г. исходя из анализа практики ЕСПЧ взятой из открытых источников.

Суть дела: На журналиста, который занимался расследованием вопросов коррупции, было совершено покушение, в результате которого он умер. По подозрению в убийстве был арестован гражданин «В.». В дальнейшем «В.» совершил ряд непоследовательных заявлений о признании свое вины (в обмен на обещанную бывшим осужденным «Б.» материальную помощь и лояльные условия заключения). «Б.» пропал без вести, а местный суд оправдал и освободил «В.» Через несколько месяцев «В.» умер, первоочередной причиной смерти считалась сердечная недостаточность, однако впоследствии возникло подозрение относительно смерти в результате отравления. По «Б.» было возбуждено уголовное дело.

В период этих событий «Заявитель» занимал должность заместителя начальника местного правоохранительного органа. Против заявителя было возбуждено уголовное дело по подозрению в злоупотреблении служебным положением, которое привело к тяжелым последствиям. В частности, заявителя подозревали в фальсификации дела против «В», в соучастии с «Б.», склонении свидетелей к даче «ложных показаний».

«Заявитель» был задержан и взят под арест, срок содержания под стражей неоднократно продлевался. Впоследствии, против «Заявителя» открыты новые уголовные дела по подозрению в похищении и убийстве «Б.», злоупотреблении служебным положением и др. Во время допросов «Заявитель» признал себя виновным в фальсификации уголовного дела против «В.» (при участии других милиционеров). А также соучастие в отравлении и в убийстве «В.» Впоследствии «Заявитель» отозвал свои признания и обратился с жалобой в Генеральную прокуратуру, указав, что был принужден к самооговору под давлением.

Учитывая особую сложность процесса срок содержания заявителя под стражей сначала был продлен до восемнадцати, а затем — до двадцати месяцев по мотивам предоставления времени адвокату заявителя для ознакомления с материалами дела. В дальнейшем срок содержания под стражей был продлен до двадцати семи месяцев. Расследование убийства «Б.» было выделено в отдельное производство, подозрение в злоупотреблении служебным положением, повлекшее тяжкие последствия — передано на доследование, а судебное разбирательство продолжено только по подозрению «Заявителя» в убийстве, похищении и злоупотреблении служебным положением (второй эпизод).

Заявителя оправдали по обвинению в похищении и убийстве, однако осудили за злоупотребление служебным положением. «Верховный суд» передал дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. По результатам нового рассмотрения, «Заявитель» признан виновным в злоупотреблении служебным положением, повлекшее тяжкие последствия, и в других преступлениях. Но он был оправдан по обвинению в похищении и убийстве, создании преступной группы, и оставлен под стражей. Через несколько месяцев суд при рассмотрении вопроса о злоупотреблении заявителем служебным положением, принял постановление о его предварительном задержании. Высший специализированный суд по рассмотрению гражданских и уголовных дел своим решением освободил заявителя, однако его задержания продолжалось в связи с рассмотрением дела по другим обвинениям. Впоследствии Заявителя освободили.

Заявитель настаивал на нарушение ст. 3 Конвенции, в связи с неудовлетворительными условиями содержания в СИЗО, при задержании, не предоставлении надлежащей медицинской помощи. ЕСПЧ отклонил указанные требования заявителя ввиду отсутствия убедительных доказательств.

Заявитель также жаловался на нарушение ст. 5 § 1 Конвенции, в связи с превышением срока содержания под стражей, установленного национальным законодательством (восемнадцати месяцев). ЕСПЧ установил, что задержание заявителя с 10 августа 2005 до 19 февраля 2009 года не соответствовало национальному законодательству.

ЕСПЧ установил нарушение статьи 5 § 1,3 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 25 января 2012 до 24 января 2013 года. ЕПЛ подчеркнул, что любой срок содержания под стражей, независимо от продолжительности, должен быть надлежащим образом обоснованным. Однако единственным основанием для задержания заявителя было решение местного суда, мотивированное одновременным производствами по «Заявителю» по другому делу.

ЕСПЧ констатировал нарушение ст. 5 § 5 Конвенции в отношении отклонения национальными судами требований заявителя о компенсации за незаконное задержание по мотивам отсутствия соответствующего национального законодательства.

«Заявитель» также утверждал нарушение ст. 6 § 1 Конвенции, в связи с неоправданной продолжительностью уголовного производства в отношении него. ЕСПЧ отметил, что обоснованность длительности производства должна оцениваться с учетом обстоятельств дела и следующих критериев: сложность дела, поведение заявителя и др. Уголовное производство против заявителя состояло из нескольких взаимосвязанных эпизодов и продолжалось девять лет, учитывая что ЕСПЧ выразил сомнение в том, что срок производства была разумный и установил нарушение ст. 6 § 1 Конвенции.

ЕСПЧ отметил, что в соответствии с устоявшейся прецедентной практики, ст. 6 § 2 Конвенции запрещает должностным лицам провозглашать лицо виновным до момента ее осуждения судом. Служащие могут сообщать общественности об обстоятельствах расследования, однако лишь при условии соблюдения надлежащих взвешенности и осторожности. Зато в деле «заявителя» следователями и работниками Службы безопасности в средствах массовой информации неоднократно осуществлялись заявления о вине заявителя, о нем говорили как об убийце и фальсификатора. В дальнейшем эти данные были неоднократно использованы и распространены, в частности в созданной при поддержке национальных органов документальной ленте. ЕСПЧ констатировал, что заявления уполномоченных государством лиц побудили общественность поверить, что Заявитель является виновным в совершении преступлений и могли повлиять на оценку обстоятельств дела судебными органами — таким образом, была нарушена статья 6 § 2 Конвенции.

Также адвокат Долгов А.Г. обращает внимание на еще одну практику ЕСПЧ связанную с раскрытием анкетных данных подозреваемого (мых).

Так, презумпция невиновности, как один из основопологаемых конституционных принципов судопроизводства отражено в ч.1 ст. 52 Конституции Украины и ч. 1 ст 17 УПК Украины, в соответствии с которыми «лицо считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана приговором суда, который набрал законной силы».

В соответствии с практикой ЕСПЧ эта презумпция считается нарушенной, если судебное решение отображает мысли о виновности лица в инкриминируемом правонарушении до того, как его вина будет доказана в соответствии с законом. При этом даже при отсутствии официальных выводов достаточно и допущение (предположение), что суд рассматривает лицо как виновное (дело «Минелли против Швейцарии» п. 37) это же отражено в п. 23 дела «Нераттини против Греции» и «Диду против Румынии» (п.41).

            Предварительное высказывание судом такой мысли однозначно нарушает презумпцию невиновности («Нестрак против Словакия» п.88) («Гарицки против Польши» п.66).

   Таким образом, преюдиция относительно виновности лица в уголовных правонарушениях грубо нарушает ст. 7 УПК Украины. Эту же позицию «вынуждено» поддержал Верховный суд в деле (№5-347-кс 15)

И помните: «Адвокат как и доктор, должен быть у каждого СВОЙ»